К конфессиональной
истории Владикавказа
Владикавказ исторически формировался как полиэтничный город. Северо- и закавказские, ближневосточные народности, тюрки, украинцы, поляки, немцы, евреи и конечно же русские – Владикавказ принимал всех, объединяя в пространстве и времени, при этом сохраняя уникальные особенности каждого этноса под крылами двуглавого орла.
Разумеется, культурное своеобразие проявлялось в том числе и в конфессиональной сфере. Помимо православных (русских, грузинского, греческого, осетинского) храмов, в конце XIX века в городе действовали армянская церковь, две синагоги, кирха и костел, шиитская мечеть (суннитская была построена в начале XX века) и др.
На 1897 год в городе проживало немногим менее 50 тысяч жителей[1:45], и население постоянно прирастало. Одним из владикавказцев был двадцатисемилетний перс Абдул-оглы, зарабатывающий на жизнь изготовлением обуви. Стечением обстоятельств он оказался первым (из известных к настоящему времени) за Христа пострадавшим жителем Владикавказа.
По словам Абдулы, первое же соприкосновение его с христианством породило горячее желание последовать истинной вере. Вскоре он направил соответствующее прошение правящему архиерею Владикавказско-Моздокской епархии епископу Владимиру (Сеньковскому) с просьбой крестить его. Последний поручил штатному иерею Осетинской Рождества Богородицы церкви о. Алексию Гатуеву учинить катехизацию оглашенного, а затем и крестить неофита.
Выбор владыкой наставника для молодого человека был
не случайным. Долгие годы о. Алексий служил в отдаленных местностях Осетии, где
проявил себя как блестящий миссионер. В отчете о своей деятельности на посту Дигорского благочинного за
1883 – 1884 гг. он упомянул об активной работе по крещению мусульман[2:120-125].
Будучи Ардонским благочинным, о. Гатуев писал епископу Владикавказскому Петру
(Лосеву), что плодом его проповеднической деятельности в
«Под
руководством своего духовного отца этот чрезвычайно способный, как заметил о.
Гатуев, юноша скоро усвоил учение Христа и 20 июля … был крещен и наречен
Иоанном»[3]. Полное имя новокрещенного стало
Иван Андреевич Щербинин.
Здесь
нужно сделать отступление. Сложился стереотип, что синодальная система
определяла абсолютное преимущественное положение Русской Православной Церкви;
переход же из Православия в иную веру был если и не невозможен, то весьма
затруднителен. Подобная точка зрения не совсем соответствует действительному
положению вещей. С одной стороны, в стране, государственническая сущность
которой лаконично определялась «уваровской триадой» «Православие – самодержавие
– народность» было естественным стремление к созданию моноконфессионального
общества. Однако насильственным этот процесс отнюдь не являлся, что подтверждается
хотя бы примерами культового зодчества Владикавказа или биографии Шамиля, и в
Калуге продолжавшего спокойно совершать пятикратный намаз. Миссия же, которую
вела Церковь в отношении не-православного населения Империи (и не только)
является совершенно естественным уделом любой конфессиональной группы,
стремящейся к спасению максимального количества людей через приобщение к
истине.
К
сожалению, стремление удержать людей в определенном вероисповедании далеко не
всегда и не у всех ограничивалось силой словесного убеждения. Незадолго до
крещения Абдула говорил своему духовному водителю, что «его покушались убить
фанатики-персы, которые узнали о его намерении принять Православие»[3].
Однако угрозы не остановили неофита, который воспринял Святое Крещение.
6 августа случилась трагедия – Иван Щербинин был найден зарезанным в самом центре Владикавказа, на Театральной площади. Спустя три дня, 8 августа, покойного предал земле его духовный отец – Алексий Гатуев.
Дело вскоре получило огласку, последовал общественный резонанс. Могила Щербинина стала местом посещения православными горожанами, а затем и сам образ покойного владикавказского башмачника обрел мученический ореол.
Через некоторое время по благословению владыки Владимира была открыта подписка. Собранные средства позволили соорудить над могилой, куда постоянно шли паломники, мраморный памятник, окружить его металлической решеткой и пр.
На годовщину же было решено освятить памятник. В типографии С.И Казарова отцом Алексием было отпечатано и разослано следующее приглашение (приводится полностью):
«Милостивый Государь.
8-го августа прошлого
Не было у пострадавшего за Святую Православную веру Иоанна Андреева здесь в городе ни роду, ни племени, могилка его вскорости заросла бурьяном и другими сорными травами, не имела над собою даже маленького простого крестика, стала незаметна и совершенно скрылась с прочими могилками таких же бездомных людей, как и Иоанн Щербинин.
Но пути Господни неисповедимы; по вдохновению Божьему
нашлись люди, знавшие событие 6-го августа
Вследствие чего была открыта с разрешения Его Превосходительства господина Начальника Области [генерал-лейтенанта С.В. Каханова – А.Г.] частная подписка, собраны небольшие средства, на которые поставлен соответствующий памятник над прахом убиенного, а могила его обведена железною решеткою.
По воле Божией, на мою долю выпало приготовление Иоанна Щербинина к восприятию Святой Православной веры, который уже был по убеждениям истинным христианином, в высшей степени набожным, религиозным и с высокими душевными качествами человеком – предать земле его тело, по воспринятии мученической смерти за Святую Православную веру и, наконец, предстоит освятить памятник над его заброшенной было и никому неизвестной могилой.
6-го августа, в годовой день мученической кончины И. Щербинина, после Литургии в Владикавказской Осетинской Богородичной церкви, имеет быть освящен сооруженный памятник над его могилою на городском кладбище.
В виду чего я, смиренный молитвенник о душе моего духовного сына, убиенного Иоанна, почтительнейше прошу Вас, Милостивый Государь, не отказать почтить своим присутствием сие скромное духовное торжество, которое, кроме хвалы Всевышнему Богу, да послужит православному христианину сознанием величия России, в которой православная вера составляет главную силу народа и в особенности в целях возвышения торжества Православия в глазах туземного населения Терской Области»[4:207].
Проведение сего богоугодного дела было одобрено как духовными, так и светскими властями. Владыка Владимир 28 июля начертал на прошении о. Алексия: «Отслужить панихиду с освящением памятника на могиле убитого новопросвещенного раба Божия Иоанна благословляется»[4:207]. Помощник владикавказского полицмейстера А. Прокопович отмечал в письме, направленном о. Алексию, что «масса народа уже посещает могилу Иоанна Щербинина в настоящее время, так что торжество крестного хода [предполагалось совершить его от Осетинской церкви на городское кладбище – А.Г.] еще более укрепило бы религиозный дух православных жителей г. Владикавказа»[4:205].
Чем же завершить рассказ? В настоящее время на месте старого городского кладбища раскинулся Комсомольский парк; могила страдальца утеряна... Печальный финал?
Не думаю. В архиве хранится бумага, адресованная владыке Владимиру, от 22 сентября 1899 года (т.е. спустя год после описанных событий). Автор – персидско-подданный Мухтар, сын Таги, житель Владикавказа. «С давнего времени я возымел желание, - пишет Мухтар, - принять Святую Православную Христианскую Веру, в настоящее время я имею твердое намерение исполнить давнишнее мое желание; а потому я осмеливаюсь покорнейше просить Ваше Преосвященство назначить священника… крестить Святым Крещением»[2:6].
Преосвященный Владимир наложил резолюцию на прошение: «Отец Алексий Гатуев! Испытать искренность желания просителя и по надлежащем приготовлении совершить над ним Святое Крещение, если нет к сему препятствий»[2:6].
«Hic locus est, ubi mors gaudet succurrere vitae» – «вот место, где смерть охотно помогает жизни». Пожалуй, в мере определенной можно отнести крылатое изречение латинян к данной истории.
Примечания
1. Владикавказ-Дзæуджыхæу.
Краткий историко-краеведческий справочник / Автор-составитель В.А. Торчинов.
Северо-Осетинский научный центр. Владикавказ, 1999.
2. ОРФ СОИГСИ. Ф. Гатуева А.,
оп.1, д.7.
3. Местные известия // Терские
ведомости. – 1898. – 26 июля.
4. ЦГА РСО-А. Ф.140, оп.1,
д.12.
