Глава III

Владикавказская епархия

Одним из малоизученных периодов истории православной церкви на Северном Кавказе являются ее главы, касающиеся Владикавказской епархии. Епископская кафедра во Владикавказе первоначально была открыта в 1875 г. на правах викариатства Грузинского экзархата: в состав новой епархии вошли тогда все осетинские православные приходы. Затем в 1885 г. к ней были присоединены входившие в Терскую область русские приходы Кавказской епархии. Самостоятельной Владикавказская епархия стала в 1894 г., освободившись от иерархического подчинения Грузинскому экзархату. Ее первым архипастырем был преосвященный Иосиф {1875 - 1889), прозванный в народе апостолом Осетии. Еще будучи архимандритом и управляющим осетинскими приходами Владикавказского округа (1857 - 1879), он стяжал добрую славу своей замечательной миссионерской работой среди осетин. Владыка Иосиф (в мире Иван Чепиговский) был потомком первого кошевого атамана Черноморского войска Захара Чепиги, много потрудившегося для дела церковного строительства в Черномории. Его внуку, Ивану Чепиговскому, по окончании в 1847 г. Киевской духовной академии довелось на 40 с лишним лет связать с Кавказом свою жизнь и миссионерские труды. Он первым был назначен в 1857 г. на должность управляющего осетинскими приходами и причтами, с возведением в сан архимандрита. Местопребыванием ему была установлена Слобода Алагир в центре Северной Осетии.

Перед отправлением архимандрита Иосифа к месту нового служения экзарх Грузии дал ему наставление: «Не слишком строго относиться к нарушениям осетинами некоторых правил и обрядов церковных, но по возможности делать снисхождение»¹⁷⁴. В ту пору сила фанатического ислама давала себя чувствовать в Осетии постоянно. Без конвоя было даже опасно выезжать в осетинские приходы. Не питая открыто враждебного отношения к православной церкви, осетины, будучи в большинстве своем формально христианами, тем не менее отдавали предпочтение своим святым местам - дзуарам. Место духовенства у них занимали свои жрецы-деканозы, приносившие жертвы дзуарам и произносившие свои кувды - молитвы. Многие осетины, особенно женщины, десятилетиями не посещали храмов, среди них были развиты многоженство и кровосмесительные браки, языческие суеверия и предрассудки, воровство и кровомщение.

Только начав свою новую деятельность, архимандриту Иосифу пришлось провести следственное дело о деканозах, в руках которых находились древние иконы и кресты. Это были, как правило, вещи убитых татарами и персами православных священников. Дело о деканозах возникло в связи с учиненным ими бесчинством в 1858 г. в Кобийской Георгиевской церкви и кончилось для них на первый раз внушением и предупреждением прекратить вмешательство в церковные порядки.

Когда архимандрит Иосиф впервые прибыл в Северную Осетию, в ней служил только один священник-осетин - А. Колиев, с семинарским образованием. Остальные, в большинстве необразованные священники, были грузины, служившие на своем родном, непонятном осетинам языке. Лишь впоследствии к Колиеву присоединился ряд священников из числа осетин, кончивших курс духовной семинарии. Материальное положение духовенства в Осетии было очень тяжелым: священникам «Общества восстановления православного христианства на Кавказе» платили лишь 400 рублей в год, т. е. такое содержание, которое по ироническому выражению владыки Иосифа «довольно велико, чтобы не умереть с голоду, но далеко недостаточно, чтобы жить прилично».

В далеко неравных условиях архимандриту Иосифу пришлось начать борьбу с происками влиятельного фанатика-мусульманина генерала русской службы Мусы Кундухова, стоявшего во главе Владикавказского осетинского округа. Подученные им муллы вели активную пропаганду против христианства. Женщинам они внушали не давать ребенку православного имени, говоря, что тогда он не будет долго жить. О заводимых священниками школах говорили, что всякий осетин, учившийся в них, будет отдан в солдаты. Сам Кундухов сеял среди осетин-христиан вражду против православного духовенства. Он всячески стремился привить еще слабым в вере осетинам-христианам мысль о превосходстве ислама, он настаивал на выселении осетин из Владикавказа, где они имели свой приход, опасаясь усиления их влияния в Осетии. Кундухов дошел до того, что как-то, встретившись с протоиереем Колиевым, пригрозил ему снести голову шашкой, если он будет поддерживать архимандрита Иосифа и не ослабит своих действий, противных духу ислама. На такую угрозу протоиерей Колиев достойно ответил Кундухову, что он, Калиев, скорей отрубит ему ноги гусиным пером, если Кундухов не оставит христиан в покое.¹⁷⁵

И действительно, христианское «гусиное перо» оказалось сильнее мусульманской «шашки»...

По настоянию архимандрита Иосифа, Кундухов был в 1861 г. удален из Осетии, а в 1866 г. с 10 тысячами осетин-мусульман выехал в Турцию. Архимандрит Иосиф настойчиво протестовал против вопиющей несправедливости местных властей, выражавшейся в том, что осетинам-мусульманам раздавались для поселения лучшие земли на плоскости, а осетин-христиан загоняли в бесплодные горные ущелья. В результате настояний архимандрита Иосифа, справедливость была восстановлена и в этом важном деле. Большую борьбу пришлось выдержать архимандриту Иосифу с ренегатами-вероотступниками. Ряд преимуществ, предоставляемых царскими властями осетинам-мусульманам (посылка детей в кадетские корпуса, служба в почетном конвое, предоставление лучших земель на плоскости и т. п.), был одной из побудительных причин вероотступничества и совращения в ислам. Мусульманское меньшинство сделалось, благодаря этому, в Осетии привилегированным и господствующим сословием, тогда как народные массы, осетины-христиане, находились в приниженном и забитом состоянии. Местные же русские власти, занятые исключительно военными делами, долго не вмешивались в религиозную жизнь Осетии. Вследствие этого в 40-х годах XIX века родилось и опасно разрослось зло вероотступничества. Исключительно благодаря многострадальному и безответному духовенству Осетии в эти годы часть осетин-христиан не преклонила колен перед исламом, как это случалось среди ингушских племен -  назрановцев, джераховцев, кистин, откуда гонимым священникам пришлось бежать.

Другими причинами ренегатства служили преднамеренные действия Кундухова и его ставленников, направленные на унижение христианства, а также очень малое число православных церквей. На этом тяжком поприще борьбы с мусульманством и ренегатством архимандрит Иосиф, опираясь на своих помощников, добился вскоре крупных успехов, особенно после переселения фанатически настроенных мусульман в Турцию.

Недовольные деятельностью архимандрита Иосифа лица в глаза называли его фанатиком. На него при объезде приходов было даже устроено в дремучем лесу руками подкупленных убийц покушение, к счастью неудавшееся. Не легче приходилось и его сподвижникам. В селе Кадгарон ренегаты пытались избить священника Бедиева, убеждавшего их в превосходстве христианских истин над исламом. Защищаясь, он расшиб голову одному осетину, который за это подал жалобу начальству... После тщательного расследования этого случая, священник Бедиев был, однако, оправдан. В 1862 г. в одном селе священник был зарезан за отказ повенчать 8-летнюю девочку с 10-летним мальчиком...¹⁷⁶

Осетинский публицист Г. Цаголов писал, что «это была небольшая горсть, но горсть людей, сильных духом, пожертвовавших своим личным благом и счастьем во имя блага и счастья своего народа, не щадивших ни своих сил, ни своих средств, ни даже жизни для достижения цели. У этих людей была вполне ясная цель: это религиозно-нравственное просвещение народа в духе, конечно, православия». Семья этих самоотверженных тружеников оставила, по словам Цаголова, после себя заметный след: «осетинскую церковную службу» и «грамотную Осетию».¹⁷⁷

При архимандрите Иосифе, благодаря содействию «Общества восстановления православного христианства на Кавказе» было построено свыше десяти новых храмов, для которых общество присылало целые сундуки с облачением, иконами, утварью. Сотни рублей рассылались осетинским церквам на свечи, масло, вино, ладан и пр..

Архимандрит Иосиф по прибытии в Осетию застал лишь одну школу в Алагире и частную школу для девочек осетинок, созданную протоиереем Колиевым во Владикавказе. Эта последняя школа, первоначально ютившаяся в квартире самого Колиева, в 1866 г. была преобразована в Ольгинское трехклассное училище. В крупном центре православия Северной Осетии, в селе Вольно-Христианском, священник И. Мревлов открыл в 1856 г. церковноприходскую школу, отдав свою квартиру под приют для учеников. Он на свои скудные средства содержал оба эти учреждения и подготовил 8 мальчиков-осетин для поступления в духовное училище. В с. Ардон благодаря заботливости священника М. Сухиева также была открыта такая школа.

Архимандрит Иосиф прилагал все усилия для открытия ряда новых церковных школ в Северной Осетии: он сам составлял черновые планы и контракты на постройку школьных зданий. В 1863 г. в Северной Осетии на 48 тысяч человек ее тогдашнего населения действовало 13 школ с 250 учениками, а в 1867 г. - 30 школ с 542 учащимися. Несмотря на многие недостатки преподавания и плохие учебные условия, все же эти первые школы оказали положительное влияние на возвышение нравственного уровня осетинского народа в духе христианского учения. Архимандрит Иосиф был также смотрителем основанного в 1836 г. во Владикавказе Осетинского духовного училища. В его стенах преподавал учитель-осетин Григорий Мжедлов, занимавшийся переводом церковных книг на осетинский язык, в которых он впервые применил русские буквы. До него осетинский язык изучался по книгам И. Ялгузидзе, напечатанных грузинскими буквами.

Цель воспитания детей в училище определялась «Правилами», в которых говорилось: «Правила и поступки горцев почти во всем противоположны правилам и поступкам христиан и граждан. Поэтому-то священнейшею обязанностью смотрителя и наставников Владикавказского училища должно быть направление деятельности юных питомцев в противную сторону от примеров, их окружающих, на сторону чистой христианской нравственности». Далее рекомендовалось: «В душах этих диких надобно возродить новый мир с христианскими понятиями о коренных обязанностях и отношениях к Богу, к людям, к себе самим, ко всему обществу и к правительству Российскому и государю».¹⁷⁸

К сожалению, по жалобе воспитанников Кавказскому наместнику на плохое бытовое состояние училища, оно в 1863 г. было закрыто. Этот факт архимандрит Иосиф считал самым печальным событием за все время своей деятельности в Осетии, полагая закрытие училища ужасной ошибкой.

Быстро усвоив осетинский язык, архимандрит Иосиф с увлечением отдавался проповеднической деятельности, изъясняя осетинам христианские истины на их родном языке и страстно борясь с ренегатством. В 1858 г. только за один месяц было окрещено в Дигории свыше 1000 человек, благодаря посылке туда для проповеди самых лучших осетинских священников и содействию в этом деле окружного военного начальства.

Опасной и поистине крестоносной была деятельность таких выдающихся осетинских священников, как Гатуев, Токаев, Хетагуров и др. Они самоотреченно боролись с языческими жертвоприношениями, поклонением дзуарам, деревьям и камням, народными суевериями и предрассудками, с разорительными поминками и конскими скачками по умершим, с многоженством и кровомщением. Не без влияния Осетинского духовенства был принят в 1880 г. стариками селений Владикавказского Осетинского округа общественный приговор об искоренении и ограничении многих вредных народных обычаев - выкупа за невесту, разорительных поминок по умершим и их оплакивания, кровомщения и пр. Все эти безнравственные и варварские пережитки и языческие предрассудки, как несообразные с духом христианской религии, получили решительное осуждение. Это имело большое значение для жизни Осетии, где, по словам ученого В. Миллера, «нравственный склад каждого, называет ли он себя христианином или мусульманином, сложился из понятий, вырабатывавшихся веками, где и христианин, наряду с исполнением своих христианских обязанностей справляет и прежние языческие обряды и не думает, чтобы они были несогласными с новыми, указываемыми духовенством».

Об оздоровляющем воздействии христианской проповеди можно судить хотя бы по тому, что благодаря постоянным поучениям священника Токаева христиане-осетины села Ардон раньше других перестали совершать празднества в честь языческого бога полей Татартупа, начали усердно посещать храм, хоронить покойников без разорительных поминок и конских скачек.

В результате миссионерской деятельности архимандрита Иосифа в Осетии стало заметно улучшаться религиозно-нравственное состояние осетин. Церкви начали наполняться молящимися, поколебались суеверные обычаи. Тем не менее после того, как его в 1868 г. в глаза назвали оскорбительно фанатиком, архимандрит Иосиф подал просьбу об увольнении от должности управляющего осетинскими приходами и уехал в Тифлис. Однако после открытия в 1875 г. Владикавказского викариатства ему уже в качестве епископа опять пришлось вернуться в Северную Осетию для управления осетинскими приходами.

Через 10 лет, в 1885 г., вместо викариатства была учреждена Владикавказская епархия, включавшая в свой состав Северную Осетию и Терскую область и подчинявшаяся синодальной конторе Грузинского экзархата. От Кавказской епархии в подчинение епископу Иосифу отошло 93 церкви и 2 монастыря (в Кизляре и станице Государственной). В епархию также вошли 24 церкви Северной Осетии. Новая епархия быстро наладила свою деятельность. Для внутренней миссии среди православных в епархии было учреждено отделение Тифлисского братства во имя Пресвятой Богородицы. Оно развернуло широкую деятельность среди русского и осетинского населения.

Много времени владыка Иосиф посвящал обозрению епархии, уделяя особенное внимание осетинским приходам. Его сильно волновало крайнее убожество церквей в аулах Осетии. В Салугарданской церкви, где лопнул колокол, в праздники приходилось прибегать к глашатаям для приглашения к богослужению. Нузальская древнейшая церковь была настолько мала, что в нее с трудом могли войти 10 человек. Многие храмы ютились в ветхих и малых зданиях.

После нескольких относительно спокойных для епархии лет началась русско-турецкая война 1877 - 1878 гг. В Осетии снова подняли голову турецкие эмиссары и местные муллы. Разъезжая по аулам под предлогом лечения заговорами и талисманами, своими речами муллы подрывали авторитет христианства и православного духовенства. В Дигории враждебное отношение ренегатов-вероотступников к православным осетинам приняло настолько вызывающий характер открытого издевательства над христианством, что само православное население потребовало обуздания врагов христианской веры. Начальство вынуждено было пригрозить вожакам ренегатства высылкой из Дигории, если они не прекратят враждебных действий против христиан. Это заставило ренегатов присмиреть. В возвышении авторитета духовенства в глазах осетин большую роль сыграло посещение Осетии в 1881 г. экзархом Грузии Иоанникием.

Много труда владыка Иосиф вложил в дело перевода священных и богослужебных книг на осетинский язык. Эта сторона деятельности преосвященного Иосифа увековечила его имя в истории просвещения Северной Осетии. Он упростил на 11 букв составленный академиком Шегреном на основе русской графики осетинский алфавит и в 1878 г. в виде опыта отпечатал первые осетинские книги. Применение букв русского алфавита оказалось очень удобным, позволяя печатать книги на осетинском языке в любой русской типографии.

Следующий год оказался наиболее плодотворным в издательской деятельности владыки Иосифа: он перевел и за свой счет отпечатал краткую параллельную грамматику русского и осетинского языка, Священную историю Ветхого и Нового завета и русско-осетинский словарь. Помогали ему передовые осетинские священники А. Аладжиков, А. Колиев, М. Сухиев и Токаев. Какого труда стоила преосвященному Иосифу его издательская деятельность, видно из того, что только над составлением русско-осетинского словаря он проработал около 25 лет. По поводу вышедшего тогда издания Священной истории он с горечью писал: «Выпустить второе издание вряд ли хватит сил: два года египетского труда стоило мне это издание, по 3 и 4 раза приходилось исправлять одну и ту же корректуру; наборщики русские осетинского языка не знают, в месяц едва набирали по 8 страниц... Труды мои совершались в одиночестве, в уединении кабинета, никто не знает, как они тяжелы. Но не в моем характере взяться за какое-либо дело и, не докончивши, бросить».¹⁷⁹

Выдающийся многолетний труд - русско-осетинский словарь, укрепил за владыкой Иосифом репутацию ученого. Профессор В. Миллер, специалист по осетинской лингвистике, восторженно писал: «Удивляюсь искусству, которого вы достигли в осетинском слоге».

Владыка Иосиф всегда энергично ратовал за перевод обучения в школах на осетинский язык, дабы «скоро и правильно двинуть национальное осетинское образование и прежде всего религиозное». В этой просветительской деятельности ему помогало не только «Общество восстановления православного христианства на Кавказе», открывшее в Северной Осетии ряд школ, но и группировавшиеся вокруг него просвещенные и передовые осетинские священники. Они тоже перевели на осетинский язык многие церковно-богослужебные книги - Евангелие (Мжедлов), апостольские послания (Цораев), пасхальную службу (Жускаев), литургию Иоанна Златоуста (Колиев), Часослов (Сухиев). Священник А. Колиев написал в стихах на осетинском языке акафисты Пресвятой Богородице и Сладчайшему Иисусу. Они были написаны стихом, близким к народному, и благодаря этому сразу же приобрели широкую популярность. О своих помощниках владыка Иосиф писал: «Они готовы потрудиться на пользу своих соотечественников в деле распространения между ними национальной грамотности!»

Осетинская знать, куртатинские алдары и дигорские баделята, опасаясь влияния на широкие народные массы осетинских священников Колиева и Сухиева, задумали взять их в плен. Военному начальству пришлось охранять их от нападений со стороны фанатически настроенных мусульман. Самые авторитетные осетины опасались преследований этих фанатиков. Даже первый из осетин - генерал русской службы Туганов вынужден был хранить в тайне свою принадлежность к христианству и лишь после смерти, к удивлению мусульман, был похоронен по чину православной церкви. Приехавшие на похороны горцы-мусульмане, увидев у генеральского гроба священников, слали в адрес покойного злобные проклятия. Крест, поставленный на его могиле, был сброшен и разбит.

Своими замечательными миссионерскими и просветительскими делами «апостол Осетии» преосвященный Иосиф оставил глубокий след в истории развития христианства на Северном Кавказе. Имя архиерея Иосифа Чепиговского с уважением и поныне вспоминает каждый образованный осетин, понимая, какой вклад сделал в осетинскую национальную культуру этот видный духовный деятель.

Преемником преосвященного Иосифа стал владыка Петр. Первое, что ему пришлось решать, - это вопрос о дальнейшем существовании во Владикавказе Ольгинского Осетинского женского училища. В 1888 г. «Общество восстановления православного христианства на Кавказе» разработало проект реорганизации этой Осетинской девичьей школы, которая, по его мнению, не достигла главной цели своего назначения - быть рассадником христианского просвещения среди женщин-осетинок. Находясь во Владикавказе, училище служило по преимуществу интересам жителей города, а не природным осетинкам.¹⁸⁰

Возникла идея преобразовать девичью школу в епархиальное женское училище, а на базе открытой ранее в осетинском селе Салугордан женской школы устроить училище для всей Осетии. Однако осетинская интеллигенция с неодобрением отнеслась к этому проекту и энергично протестовала против вынесенного Грузинским экзархатом и Советом общества решения о закрытии Осетинского женского училища во Владикавказе. Местный общественный осетинский деятель К. Хетагуров выступил по этому вопросу в печати с гневной статьей. Владыка Петр встал на сторону осетинской общественности, полагавшей, что училище не только оказывало самое благотворное влияние на положение женщины в Осетии, но и давало ей десятки народных учительниц.

«Во все время своего существования школа пользовалась необыкновенной любовью и доверием осетин. Она не могла вмещать всех желающих учиться в ней... Она была безусловно лучшим учреждением просветительной деятельности «Общества восстановления православного христианства на Кавказе»; она насаждала в отдаленных уголках горной Осетии неувядаемые зародыши просвещения; она давала неутомимых тружениц для сельских школ... Благодаря ей религиозный фанатизм магометанской Осетии стал охотно поддаваться принципам христианского воспитания. Короче говоря, школа эта становилась насущной потребностью всего народа. Вдруг в самый разгар учебного 1890 - 1891 г. (5 января) приехавшая из Тифлиса комиссия, от имени Совета Общества, прекратила существование школы. Трудно передать глубину горя, причиненного этим событием», -  писал К. Хетагуров.

«Неожиданная весть о переводе преосвященного Петра, епископа Владикавказского, в Великий Устюг, как громом, поразила всю его паству, - замечает К. Хетагуров по поводу результатов протестов против закрытия школы. - Проводы его 27, 28 и 29 мая 1891 г. отличались необычайной в этих случаях задушевностью. Все слои общества принимали в них самое горячее участие. Как искренно преданные дети православия, в проводах представителя Христовой церкви, естественно, хотели принять участие и владикавказские осетины... К сожалению, это им не было позволено, а небольшой адрес, в котором они просто и сердечно излагали любимому владыке свои чувства, был арестован накануне его подачи... Мало того, многие из осетин, участвовавших в протесте по поводу закрытия училища и подписавших означенный адрес, были даже подвергнуты кое-каким ограничениям». Сам епископ Петр, просивший помедлить с закрытием училища, был перемещен на другую кафедру, а К. Хетагуров, как автор адреса, выслан административным порядком за пределы Терской области. «При всем этом, однако, - пишет К. Хетагуров, - протест все-таки вызвал благоприятные результаты: школа была возвращена осетинам во всем ее первоначальном составе».¹⁸¹

В другой своей статье К. Хетагуров, давая высокую оценку деятельности «Общества восстановления православного христианства на Кавказе» по насаждению в Осетии христианства и просвещения, снова возвращается к женской осетинской школе во Владикавказе. Она «оказала самое благотворное влияние на положение женщины в Осетии. Из стен этого заведения, одного из лучших светочей христианского просвещения среди горских племен Кавказа, вышли десятки интеллигентных осетинок, примерных тружениц-матерей семейств и народных учительниц, в которых все сильней и сильней ощущается потребность для духовно-просветительного воспитания как мужского, так и женского сельского населения». «Владикавказская женская школа незаметно сделалась по требованиям и обстоятельствам времени женскою учительскою семинариею».¹⁸²

Следует сказать, что художник и поэт К. Л. Хетагуров был довольно тесно связан со многими духовными учреждениями Владикавказской епархии. Об этом говорит не только ряд его статей, посвященных церковноприходским школам Осетии, женскому училищу во Владикавказе, Ардонской духовной семинарии. Как художник, он написал прекрасную икону Св. Нины, просветительницы Грузии. Ему принадлежит роспись Собора в Алагире и Осетинской горе Владикавказа. Являясь основоположником осетинской литературы, он заинтересовался переводом Евангелия на осетинский язык. В связи с пересмотром этого ранее сделанного перевода, он в 1901 г. представил занимавшейся этим комиссии доклад со своими соображениями на этот счет. Доклад он заканчивал «горячим пожеланием блестящего успеха на трудной, но плодотворной деятельности на народной ниве».¹⁸³

К. Хетагуров выразил надежду, что с переизданием Евангелия раз навсегда будет установлен осетинский алфавит, «который по своей простоте и изяществу несомненно даст возможность читать Священное писание бегло и удобопонятно».

После преосвященного Иосифа значительный след в истории Владикавказской епархии оставил владыка Владимир (Синьковский), при котором епископская кафедра стала вполне самостоятельной, а архиерею было присвоено наименование Владикавказского и Моздокского. До своего назначения во Владикавказ преосвященный Владимир приобрел богатый миссионерский опыт, стоя во главе Алтайской и Киргизской миссий. По его инициативе была организована ежегодная переноска Кавказской святыни Моздокской иконы Божией Матери из Моздока во Владикавказ. Крестный ход с иконой шествовал через христианские и мусульманские аулы Северной Осетии, пробуждая в осетинах чувство благоговения перед их древней святыней. Во Владикавказе, при новом соборе в честь Михаила Архангела, было основано Михаило-Архангельское миссионерское братство, ставившее задачей распространение христианства среди осетин и борьбу со старообрядчеством и сектантством.

В 1894 году владыкой Владимиром было открыто во Владикавказе епархиальное женское училище. Количество школ в Северной Осетии при нем утроилось. Число же осетинских церквей и часовен достигло 40.¹⁸⁴

Значительным событием в жизни Владикавказской епархии стало учреждение в 1895 г. - на базе Осетинского духовного училища - Александровской миссионерской духовной семинарии в селе Ардон. Количество воспитанников в ней достигало 150 человек. «Ардонская духовная семинария, - писал К. Хетагуров в 1900 году, - дает для осетинских приходов вполне подготовленных священников и учителей-осетин».¹⁸⁵

Семинария эта сыграла большую роль в укреплении церковноприходской жизни в христианских селах Северной Осетии. Почти во всех осетинских приходах к началу XX века священниками служили воспитанники этой семинарии.

Ардонская духовная семинария стала подлинным рассадником духовного просвещения в епархии, насчитывавшей миллионное мусульманское горское население. Особенно ревностной миссионерской заботы епархиального начальства требовали ренегаты-вероотступники. Воспитанники семинарии внесли огромный вклад и в это миссионерское дело! Надо сказать, что и сами мусульмане утратили к началу XX века присущий им прежде безудержный фанатизм. Интересно, что осетины-мусульмане стали даже участвовать в торжественных встречах и проводах Моздокской иконы Божией Матери во время ежегодных крестных ходов по Терской области.

Об успехах христианства во Владикавказской епархии, и в частности в Северной Осетии, ярко высказался в 1899 г. ректор Ардонской Александровской миссионерской семинарии архимандрит Иоанн при своем наречении и хиротонии во епископа: «Обитатели крутых обрывов и скал Кавказа, пылкие, как шумные быстротечные потоки горных теснин, доверчиво откликнулись на призыв учиться духовной христианской истине; и вот у них теперь есть многочисленные школы, является сознание, что христианство есть истина, которая освободит народ от лжеверия, которая даст ему силу жить новою жизнью на началах мира и любви; там есть ревностные пастыри - питомцы скромной школы Ардона».¹⁸⁶

В одном из своих выступлений (1900) перед осетинской паствой преосвященный Владимир сказал: «Вы хотите мира и любви, так знайте, что для этого прежде всего надо быть христианами».¹⁸⁷

Он призвал осетин горячо любить Бога, любить Спасителя Иисуса Христа, стараться жить так, как жил и учил Господь.

Русская Православная Церковь к началу XX века высоко подняла хоругвь христианства над вершинами Северного Кавказа. Там, где полвека назад в горных ущельях, среди скал и утесов, раздавался гром пушек, зазвучал теперь звон колоколов христианских храмов. По пятам христианства неотступно следовало и культурное развитие просвещенных светом Христовым горских народов. Христианство принесло горцам не только мир и любовь, оно принесло им школы, письменность, образование...

Семена, посеянные в Северной Осетии выдающимися миссионерами, епископами Гаием и Иосифом, Петром и Владимиром, православными осетинскими и русскими священниками и монахами, дали к началу XX века во Владикавказской епархии пышные всходы...